Артем Тихомиров - Плесень [СИ]

Бастион остался в прошлом. Факт. Теперь они — новые жители Перми, новехонькой утопии со всеми удобствами. Разве не о том мечтали бастионцы? Вопрос был, как говорится, риторическим.

В те дни Сергей и Лика много спали. Врачи давали им какие-то препараты. Как сказали, чтобы уменьшить негативные последствия быстрого роста тканей. Иногда случались судороги в конечностях, головные боли, дезориентация, приступы нездоровой потливости и паники.

Один медик даже пошутил, что весьма интересно наблюдать за супругами, проходящими Трансформацию. И, заметив выражение лица Сергея, добавил: с медицинской точки зрения, конечно.

Насчет ребенка они могли не опасаться. Он их интересовал тоже, ибо случай сам по себе был уникальным. Плод изменялся вместе с матерью, и это жутко забавляло умников, которые вились вокруг них пачками, особенно, на позднем сроке.

Им сказали, что будет девочка. Об имени Сергей и Лика договорились сразу. Может, потому, что само по себе оно не имело большого значения. Елена, значит Елена. Появления ее ждали с затаенным дыханием все, включая даже, видимо, андроидов, занимающихся в стенах медицинского центра уборкой. Так или иначе, а этот случай вошел в медицинские архивы. Ленка родилась в срок, здоровой и большой — метр ростом, десяти с половиной кило весом. Ее трансформация прошла в материнской утробе, причем на отлично, без каких-либо побочных эффектов.

Новая Эволюция в действии, в очередной раз пошутил Мирон Харт.

Ленка родилась спустя полгода после того, как бывшие уже рейдеры переехали на двадцатый этаж "собственной" квартиры. Она была ребенком нового времени, не знала Бастиона, для нее Пермь стала родиной, естественно, любимой, в отличие от родителей. Но была ли ненависть у рейдеров к этому чужому для них месту? Тогда еще нет. В те дни еще была надежда на адаптацию, шанс, что примирение все же наступит и решит все проблемы. Что изменения, которые произошли с Ликой, к лучшему, и она, наконец, выйдет из своего ступора, делающего ее апатичной и депрессивной.

Однако время шло — ничего не менялось. Иной раз Сергей подозревал, что попросту спит и видит в коме хорошо смоделированный кошмар. Реальный, детальный, с широким спектром ощущений. Пытался проснуться, сбежать. Без толку.

Каждый день как предыдущий. Просыпаясь, Сергей проделывал одни и те же манипуляции, втайне надеясь, что произойдет какая-нибудь катастрофа… чтобы потом уже не надо было думать об этих бытовых мелочах.

Бастионцы медленно, но верно растворялись в массе стремительно растущего населения мегаполиса. Они нашли работу, обзавелись новыми семьями, друзьями, проблемами. Для большинства это был отличный способ забыть об ужасах эпидемии — начать, как говорится, с чистого листа и никогда не думать о прошлом.

Некоторые, Сергей слышал, сознательно шли на коррекцию памяти. И становились счастливыми. Как Генрих Буланов, например. Ученый уничтожил свое прошлое, с головой окунувшись в работу в одной из лабораторий.

Рейдеру неоднократно поступали подобные предложения, даже один раз Лика заикнулась, что, может, не мешало бы, но он не согласился. Уничтожив память, Лужин окончательно перестанет быть человеком. Ничто не могло убедить его в обратном.

Ученые продолжили свою деятельность. Управленцы тоже. Ада за два года сделала стремительную карьеру и вошла в число советников при Мироне Харте. Иногда Сергей и Лика навешали ее. Обедали или ужинали в домашней обстановке. Муж Ады и дочь выглядели счастливыми, и, что самое страшное для Сергея, это было правдой. Всякий подобный субъект в Перми был уверен в правильности всего происходящего. Разве может быть по-другому? Сергей сходил с ума от приступов ненависти к этим уже чужим людям и строил в уме планы мести. Зная при этом, что планы так и останутся планами.

Четыре года пролетели быстро. Когда Сергея вызывали в лабораторию, он ехал и позволял делать с собой все, что умникам взбредет в голову. Ему было все равно. Иногда тесты занимали день, два или три. У рейдера было время подумать, и он использовал его максимально эффективно. Ни в какой другой обстановке его мозг не работал так интенсивно, перерабатывая громадное количество материала.

Пока не появилось решение. В общем-то, простое, без изысков, но Сергей понял, что именно это выход.

Оставались правда, некоторые сомнения. Например, Сергей не мог поручиться, что Харт не пойдет на крайние меры и не перейдет границу. С другой стороны, если президент Острова выйдет из себя настолько… что ж, рейдер даже скажет ему "спасибо". Отдав приказ применить оружие, он сделает ему одолжение.

Держа на ладони следящий чип (такой имели все жители Перми, такой вживили и бывшим бастионцам — для лучшей адаптации в новом обществе, как гласила реклама), Сергей отбросил последние сомнения.

Теперь надо связаться с Ликой и попросить ее приехать. Пока она добирается, начать подготовку.

— Ты скоро? — спросил он воркующим голоском, который изобрел для общения с новой Ликой. — А то я соскучился. М?

Ее лицо было пустым, глаза как две дыры. Рейдер с трудом удерживался. Чтобы не заорать.

— Я скоро, дорогой. Жди. Уже сажусь на монорельс.

Сергей улыбнулся.

— Жду. Очень жду!

Он послал ей воздушный поцелуй и отключил связь. Некоторое время после этого Сергей сидел и пялился в одну точку. Его ноздри подрагивали, губы стали белыми.

Столько времени потеряно! Столько изменений произошло. Лика с каждым днем уходила все дальше. Мог ли он теперь медлить?

Чувствуя, что сходит с ума, Лужин бросился в другую комнату. По пути перевернул, задев коленом, столик. Тот загремел.

Сергей замер, думая, что разбудил Ленку, но, кажется, обошлось.

Квартира на двадцатом этаже снова стала тихой.

Лика закончила с шопингом, но ничего не привезла. Походы по магазинам для нее были все равно что терапия, не приносящая результата. Но все равно — она продолжала ходить и делала бы так еще долго.

Дав ей время поиграть с дочерью, Сергей отвел ее в спальню, усадил в кресло перед собой и рассказал о своем плане.

Лика слушала внимательно, изредка моргая, но, в основном, ее взгляд был стеклянным. Сергей точно знал, наркотиков она не принимает, лекарствами не балуется.

Это было плохо — тогда было бы ясно, в чем дело, а тут… Сообразив, наконец, что Лика не слушает и не понимает, Сергей ощутил красную волну ярости, затопляющую его мозг.

Он ударил, не осознав, что делает. Ладонью — хватило ума не сжать руку.

Лика откинулась на спинку кресла, схватилась за щеку и посмотрела на него громадными глазами. Сергей видел в них непонимание, страх и нарождающуюся злобу. То, чего не замечал уже очень давно, с той поры, как завершилась Трансформация.